Город55 побывал в ИК-5, где содержатся рецидивистки, не в первый раз осужденные за тяжкие преступления.
Первая в Омской области женская колония появилась два года назад, в марте 2017 года. Под нее перепрофилировали воспитательное учреждение для несовершеннолетних преступников в поселке Морозовка, которое в последнее время почти пустовало. В региональном УФСИН связывают это с гуманизацией уголовной системы: приговоров в отношении подростков стало меньше, и в здании, рассчитанном на 280 человек, осталась лишь пара десятков осужденных. Их перевели в Новосибирск, а в Морозовке поселили женщин.
Раньше осужденных омичек тоже распределяли по колониям в других регионах. Однако было решено, что близость к дому хорошо скажется на их реабилитации: проще организовывать свидания, легче переносится разлука с семьей. При этом ИК-5 — учреждение для «второходок», то есть рецидивисток, но содержат их в условиях общего режима, так как более строгих режимов для женщин в России не существует.
За что «сидят»
Сейчас в ИК-5 «живут» 214 человек. В основном это довольно молодые женщины, осужденные за наркотики и кражи. Также в списке преступлений убийство, умышленное причинение тяжкого вреда здоровью и неуплата алиментов. Средний срок отбывания наказания не так велик — от 3 до 5 лет.
Очень многие попадают в колонию за распространение наркотиков. Среди них есть наркоманки, ВИЧ-инфицированные. Содержатся они на общих условиях с остальными. Как объясняют в пресс-службе УФСИН, от наркотической зависимости освобождаются обычно еще в СИЗО, поэтому в ИК особых проблем с ними нет — о бывшем пристрастии свидетельствуют только тремор и нарушенная координация, иногда мешающие работать. (Психологическое состояние экс-зависимых тут остается за скобками). Вообще, тюремный режим для наркоманов здесь считают благом, поскольку риск «сорваться» практически нулевой. Начальство в назидание рассказывает истории, как родители «сдают» своих детей, чтобы те «очистились» за колючей проволокой.
«Лучше, чем на воле»
ИК-5 устроена, как и все колонии в России: жилая и производственная зоны, столовая, клуб, медчасть, баня, спортивная площадка, импровизированная церковь, комнаты для свиданий, «штаб». Гостей встречают очень радушно, но при этом держат определенную дистанцию: есть гостевой маршрут между местными достопримечательностями и показательными, на взгляд администрации, помещениями, который преодолевается под строгим надзором. Свернуть с него довольно трудно, хотя никакой «изнанки», вполне вероятно, и нет. Но есть устоявшиеся традиции закрытости режимного объекта и внутренний распорядок. Так или иначе, впечатления от экскурсии выходят субъективными.
В первую очередь посетителям демонстрируют новшества и прочие плоды либерализации исправительной системы. Например, спортзал с тренажерами.
«Такое на свободе не везде встретишь, — комментируют сопровождающие сотрудники. — Мы сами хотим позаниматься, но времени нет».
Обеды и магазин
Тезис о том, что в колонии что-то лучше, чем на воле, звучит вообще довольно часто. Так, по мнению врип замначальника ИК-5 Ивана Петренко, хлеб из местной пекарни не идет ни в какое сравнение с магазинным (на вкус он действительно как домашний). То же относится к тушенке, которой здесь заменяют мясо, — ее производят по ГОСТам специально для российского ФСИН и, как и все остальные продукты, распределяют по учреждениям из Центрального аппарата.
«Рыбу привозят с Дальнего Востока. В магазине такой не найдете», — уверяет он.
Рацион вообще здесь — предмет особой гордости. Осужденных кормят три раза в день по тщательно составленному меню, одно блюдо не может повторяться больше 2-3 раз в неделю. Больным дополнительно выдают свежий творог и сгущенку. Остальное — сладости, кофе, соки, белье, предметы гигиены, сигареты — можно купить в местном магазине, который принадлежит УФСИН. Продукты, одинаковые для всех колоний, заказывают по госконтрактам, цены сопоставимы с обычными супермаркетами. Что-то даже дешевле.
«На дни рождения тортики заказывают, устраивают чаепитие», — с воодушевлением говорят сотрудники.
Мода и стиль
Среди других поводов для гордости — парикмахерская, работающая при бане. После мытья женщины могут поправить себе прическу, сделать укладку и даже покрасить волосы. Оборудование довольно скромное, но спектр услуг — примерно как в бюджетных салонах красоты (только бесплатно). По словам штатного парикмахера ИК-5 Лидии, осужденные совсем не чужды моде. Хотя прически приходится скрывать под косынкой, 70% дам оставляют длинные волосы и требуют некоторых изысков. Например, главный хит у местных модниц — косые челки. Популярны также мелирование и колорирование. Услуг маникюра в парикмахерской не оказывают, но умелицы делают его себе сами в жилой зоне.
«Женщины есть женщины», — резюмирует начальник-мужчина.
Понятные ограничения в одежде не дают поля для экспериментов, но у девушек есть собственное белье, футболки, спортивные костюмы, кроссовки. Форма - темно-зеленые куртки и брюки, платок. Изредка выпадает повод надеть вечернее платье и выйти на сцену во время праздничных концертов. Многие пользуются косметикой. Правда, все средства с этиловым спиртом запрещены, поэтому выбор несколько ограничен. Но уход за собой поощряется. В колонии любят подчеркивать «женственный» облик учреждения.
Обязательный пункт экскурсии — медсанчасть с современным оборудованием, стоматологией и новеньким гинекологическим кабинетом. Есть и врач-гинеколог на полной ставке. А вот беременных в женской колонии нет и не будет. Дело в том, что осужденных «в положении» должны этапировать в другой регион, где есть учреждения с домом ребенка. Поэтому омички, как считают в администрации, проявляют некоторую осторожность и не склонны злоупотреблять длительными свиданиями с супругами.
Уют в казенных интерьерах
Живут женщины отрядами. То, что принято называть бараками, больше напоминает больничные палаты: железные койки, рядом тумбочки и табуреты. Все блестит чистотой, но по-казенному аскетично. В жилых помещениях есть комнаты приема пищи с холодильниками и микроволновками и санузлы с душем и стиральными машинами. Говоря словами рекламных объявлений — все необходимое для жизни. Местами в типовые интерьеры вкрапливаются попытки придать домашний уют: розовый тюль на окне, цветные клеенки, комнатные растения в баночках из-под майонеза. На контрасте с казенной, хоть и добротной обстановкой они выглядят особенно человечно.
Центр притяжения — комната воспитательных работ, она же комната отдыха, которая выполняет ту же функцию, что зал в обычной квартире. Здесь стоят телевизор и музыкальный центр. Смотреть, кстати, можно все государственные каналы, а также местное кабельное ТВ «Антенна-5», которое транслируется из «студии» в соседнем клубе. Контент — воспитательные лекции, интервью с сотрудниками, концерт с песнями «по заявкам» для именинников. В книжных шкафах под стеклом старательно расставлены тома уголовного кодекса. За уют отвечают ковер и кружевные салфетки, которые вяжут осужденные.
Жилые помещения
«Уютно, потому что женщины», — комментирует начальница. Но при этом в мужских колониях, по ее мнению, ремонт лучше, потому что «мужики — мастера на все руки».
Пообщаться можно только с женщинами, которые дали предварительное согласие на комментарий и фотосъемку. Они немного осторожничают и оглядываются на начальство.
«Живется неплохо, не скучаем, весь день занят. Я занимаюсь вязанием, еще учусь. Хочу научиться делать плюшевых мишек. Отношения в коллективе нормальные. Бывают, конечно, ссоры, — немного замявшись, говорит находящаяся здесь девушка. — Но не прямо чтобы ругань. Подруги есть, без них никак».
Комнаты длительных свиданий, где семейные пары проводят по три дня четыре или шесть раз в год, в зависимости от условий содержания, выглядят совсем по-домашнему. Есть даже кроватка для ребенка.
Танцы и иконопись
Свободное от работы время женщины коротают в кружках по интересам. На выбор — здоровый образ жизни, декоративно-прикладное искусство, художественная самодеятельность и работа на кабельном ТВ. В фойе клуба открывается внушительная экспозиция тюремного хэнд-мэйла. Среди кукол и корзинок выделяется галерея вязаных детских вещей, которые, как выяснилось, с выставки поедут в детдом. В другом углу аппликации из цветной бумаги соседствуют с иконами. Иконопись на «зонах» — довольно распространенный жанр.
А в зрительном зале репетирует танцевальный коллектив, похоже, в образе волшебных птиц. Молчаливо наблюдает за этим небольшая группа женщин в униформе. Стены увешаны самодельными афишами: «Vogue», «Шик и блеск. Мюзикл».
«Швеи нарасхват»
Единственное производство в ИК-5 — большой швейный цех, который специализируется на спецодежде. Местные швеи обшивают спасателей, дорожных рабочих, медиков скорой помощи, городской «Транссигнал». Делают палатки, пробуют силы в гражданской одежде — запустили линейку пуховиков (но особым спросом они пока не пользуются, в отличие от костюмов для охотников и рыбаков). Цех работает в две смены, почти круглосуточно, за ночь выпускается по 130 костюмов, в месяц — 3-4 тысячи. Проблем с заказчиками нет, производство стабильно рентабельно, рассказывает мастер учебно-производственного участка Ирина Густова. За счет прибыли недавно купили 25 машин, которые оптимизируют процесс.
«Я тут два года. В принципе, не устаю, условия комфортные, чисто, светло, но всякое бывает. Конечно, и дискомфорт, и тяжесть душевная, мы же в местах лишения свободы находимся. Плюс в том, что много работаем, думать некогда», — говорит осужденная Ирина.
«У нас отличные швеи, они на свободе нарасхват. В „Пеллеконе“ работают (известная фирма сумок, — прим. ред.), 35 тысяч получают», — хвалят женщин начальники.
Зарплаты и иски
Цель производства — трудоустроить как можно больше осужденных, чтобы они могли платить по искам. Иски — больная тема в колонии. Большинство отбывающих наказание параллельно выплачивает пострадавшим довольно крупные суммы по гражданским делам — они могут достигать миллиона рублей и больше. На погашение уходит львиная доля зарплат, а у кто-то есть еще алименты.
«Минималка» в колонии — 11 400 рублей, норма выработки дает 14 300 рублей. Но столько получают далеко не все. 47% осужденных не выполняют норму (потому что параллельно обучаются, не хотят работать либо просто не справляются), соответственно, зарплата гораздо меньше. Из нее удерживаются суммы по искам, коммунальные платежи (как и все, отбывающие наказание платят за содержание жилья). Остается совсем немного, в лучшем случае около 3 тысяч в месяц.
Наличных нет, остатки денег (у кого они есть) копятся на счете. Потратить их можно разве что в магазине на маленькие слабости.
«Денег для нашего статуса хватает. На что тратить? Конфет купить, кофейку. Все остальное есть, - говорит Ирина.
«Осужденные заслоняют пострадавших»
В целом осужденных женщин в разы меньше, чем мужчин (точные цифры в УФСИН не назвали, но в Омске, к примеру, шесть мужских колоний на одну женскую). Администрация охотно подчеркивает гендерную специфику: считается, что женщины более трудолюбивы и дисциплинированы, так как тяжелее переживают разлуку с семьей и детьми, у них больше импульсов стремиться на волю. При этом рецидивы случаются, хотя конкретно в ИК-5 повторных «ходок» еще не было — но только из-за «молодости» самого учреждения.
Гуманные нравы здесь принято подчеркивать, хотя часто встречается и другой тезис: все помнят об осужденных, но забывают об их жертвах. «Это преступники, которые грабили и убивали. У нас любят идеализировать тех, кто попал на зону. Сразу забываются все преступления», — говорят в УФСИН, давая понять, что у тюремной либерализации есть пределы.
«Здравствуйте, товарищ начальник!» — по-казарменному четко и даже чуть подобострастно, с наклоном головы, здороваются дамы в робах, останавливая работу, когда мимо проходят сотрудники администрации. Такое приветствие в колониях требует устав. «Некоторые филонят, не без этого. Они же бывшие наркоманки. Если человек на свободе не работал, искал легкие пути, то что здесь изменится?» — считают руководители. И, рассказывая о достижениях, попутно просят сотрудников поторопить какую-то из девушек, которая несколько минут сидит без работы.
Дисциплину никто не отменял.
